поправку больше всего. Я бы мог мелочь выбрать. Теперь это на тебе, выполнить условие или нет.
— Ты… ты…
Она сжимает ладони в кулаки и бьет ими себя по ногам. Потом бросается к двери.
— Открывай. Выпусти меня! Я это больше терпеть не буду!
— Алиса…
Наклоняюсь в ее сторону с вытянутой рукой. Чтобы продемонстрировать, что она все это время могла поднять замок на дверце самостоятельно. У меня и в мыслях нет…
… случайно задеть ее…
… или коснуться ее без разрешения…
… чтобы пройтись обнаженной кожей руки прямо у нее по груди.
Потому что когда я показываю, как поднимается замок, моя рука вытянута на одном уровне с ее грудью, и тут вдруг Алиса испуганно рыпается вперед, и…
… мы оба чувствуем, как ее соски твердеют под тканью майки.
Ее выдох нахрен сметает мои мысли.
Открыв замок, я медленно возвращаюсь в исходное положение.
Оголенную поверхность моей руки снова ласкают ее возбужденные соски.
Прикосновение цепочкой разрядов проскакивает мне прямо под веки. Током глаза дышат. Что-то на лице дергается, порвется нервом сейчас.
Я прикоснулся к ней случайно, и у нее теперь соски торчат. Потому что я прикоснулся случайно. И они возбудились. Потому что она возбудилась. Это реально.
В каруселе клонов-мыслей и сгорю, как летающая штуковина на выходе из земной атмосферы. Стопорю себя, как никогда не стопорил. Попросту затылок назад откидываю, и кулаком по ноге приказываю себе сидеть смирно.
Алиса еще из машины не вышла.
Решаюсь посмотреть на нее через минуту и что-то во мне надламывается с позорно громким треском.
Так тектонические плиты, наверно, раскол дают.
— Хорошо, — практически шепчу, — хорошо, не посмотреть, а потрогать просто дай. Смотреть не буду.
Она издает звук, в котором намешано так много, что я готов башкой приложиться к бетонной стене. От изобилия. Не успеваю отследить, понять. Реальность, как зеркало, дробится.
Она резко разворачивается и снова кулаками проходится по своим ногам.
Теперь я уже вижу очертания ее возбужденной груди под майкой, и Алиса улавливает это. Явно сдерживается от того, чтобы обратно спиной не прислониться к сидению.
— Позвони и отмени это, — требует жестко и отчаянно.
— Нет.
— Сейчас же!
— Нет, — даже не киваю, вообще все это время больше не шевелюсь. Руки тоже на ногах зафиксированы.
Она покачивает головой, будто неверяще. Избегает попадать взглядом мне на лицо. Вот и правильно. Там, наверно, похоть из каждой поры сочится. И отчаяние.
— Хорошо, — шепчет Алиса. — Раз так. Раз сделал. Ты…
Она елозит бедрами по сиденью, стараясь удобнее устроиться. Я стискиваю челюсти, чтобы самого себя удержать. Чувствую, как пульс зашкаливает под подбородком. Считаю. Считаю. Не получается.
На такой скорости долбится, интервала больше не существует.
— Сейчас, — шелестит голосом.
Ладонь, которой она держит нижний край майки, мелко подрагивает.
Вот мой пульс с этим и синхронизируется, но перегнать пытается.
Алиса двигается еще, подгибая под себя ногу.
Которая все равно соскальзывает с сиденья.
— Я лучше…
Когда она устраивается заново, хватаясь рукой за подголовник — я срываюсь, и наши обоюдные движения смешиваются в беспорядке.
Кое-как подхватываю ее и усаживаю прямо на себя. Ее возглас судорожным вдохом мне прямо по лицу проходится.
Оба следим за моей ладонью, дерганно пробирающейся под майку. Мозолями прохожусь по нежной коже живота. Алиса вся застывает.
Обхватываю одну грудку сразу всей пятерней. Сжимаю, и Алиса порывисто выдыхает.
Пузыри лопаются в крови, как в шампанском. Дыхалка закупорилась.
Сжимаю и сжимаю, — все, что получится, — а она дыхание явно задерживает.
Взгляд затуманенный у нее. Застланный влажной пеленой. Шугаюсь долго смотреть прямо.
Не помню, как запускаю под ткань вторую руку. Лапаю по всей окружности, подушечками пальцев наваливаюсь на соски. Они перекатываются под жадными прикосновениями. Они меня ведь током бьют. Алиса закусывает губу.
Терзаю вершинки, потому что руки теперь своей жизнь живут. Хочу стопануться, чтобы не перегнуть палку, но тут она слегка запрокидывает голову.
Теперь безбашенно мну на полную силу. Теперь словить взгляд ее хочу, как одержимый. И дергаю мякоть кое-как, и отпускаю лишь на мгновения, чтобы потом снова сжать, прощупать все-все-все…
Из ее горла выпархивает едва различимый писк. Да, вот так. Вот так. Давай еще. Хочу, чтобы тебя развезло, как меня.
Впиваюсь в приоткрытый рот поцелуем, и неважно, что машина фактически стоит, как и стояла — на самом деле, она переворачивается с нами внутри, и катится по ухабам холма, вниз, в пропасть, а там дальше штормовое море…
Посасываю ее нерешительный язык, и наконец-то мы лижемся в полную мощь. Не знаю, откуда берется это «наконец-то». Даже не думал раньше, а, оказывается, только этого и ждал.
Какая нежная она изнутри, и я ее всю съем.
Она мычит мне в рот, сладко… Ее грудки, что отзываются налитостью и мурашками, все в моих ладонях собраны. Все в руках держу. Повторяю это про себя раз за разом. Застрял. Увяз.
Бездумно ныряю лицом под майку, все-таки задрав ее. Алиса беспомощно охает, но я не пялюсь. Не только потому что обещал не смотреть. А потому что не могу дождаться, чтобы ртом все прощупать.
Раскачиваемся. Сам не могу понять, что выделываю с ее сиськами. Алиса мычит и иногда съезжает на постанывания.
А потом руками меня за шею хватает. Пиздец полнейший. Остановиться я не могу. Она выгибается дугой, внезапно покоряясь требовательности моей пятерни у себя на спине.
Ледяной коркой одна мысль покрывает месиво мозгов. Блядь, я не уверен, что умею это все делать нормально. Оказывается, пользоваться услугами проституток — это не совсем секс. Вот это секс, наверно. Что-то по механике совпадает, но мне нужно знать пошагово все, что делать дальше. Чтобы Алиса продолжала постанывать и выгинаться и подрагивать. Нужно знать точно, чтобы сто процентов прям.
Вот прям сейчас надо знать. Не было повода узнавать раньше, а теперь поздно. Боюсь, у меня руки затрясутся, как у немощного. Как-то должен догадаться, как все делать путем. Как-то. Наждачка под грудиной меня на пыль сводит. На, блядь, пустое место.
Трусь носом об одну окружность. Фея на коленях у меня вся вспотевшая. Завожусь до жести, зашкаливает потребность всадить ей.
Как воды глотнуть, потребность, надо мне, не выживу. Алиса ногтями цепляет мои волосы, как же приятно… Выдыхаю ей в ареолу, слюни прямо по коже пускаю.
— Иди ко мне, — тычусь
